Когда смерть – копейка… - Александр ВИН

Герман кривлялся, с облегчением и удовольствием вспоминая недавний разговор.

– Это надо же такое организовать! Ты, Глеб, просто как адвокат какой лихой, отшил их!

– Не подпрыгивай особо.

Аккуратно рассматривая в стекле президентского портрета своё отражение, Глеб застегнул пуговицу на рубашке.

– Вова Литовец – простой таксист в Питере, частенько меня там встречает, из Пулково в город подвозит. Хороший мужик, трудился раньше инженером на хлебозаводе, теперь вот своим грозным ФИО некоторых безмозглых бизнесменов выручает…

Не прекращая бегать от окон к дверям Герман слегка было нахмурился в задумчивости, но почти сразу же снова просиял большим радостным лицом.

– А ты же ведь и не куришь, правда?!

– Только ради тебя я взял в рот эту гадость. И заметь, если бы я закашлялся, то ты, предприниматель хренов, сейчас мычал бы где-нибудь в лесу, привязанный к большому хвойному дереву.

– Но ведь пронесло же! Ну, сам бог велел нам ещё по рюмашечке! Давай, Глеб, поддержи компанию!

– Ни. За. Что. Мне пора. Ребёнок ждет. И обезьянки волнуются в зоопарке по поводу моего отсутствия.

Данилов растерянно остановился посреди кабинета.

– А я как же?

– Прятаться тебе нужно, исчезнуть из города срочно и прочно. Провалиться сквозь землю на эти семь дней. Если только ты мне не врёшь, что через неделю у тебя будут деньги для расчётов с этими чудесными ребятишками.

– Не-е! Ты что, зуб даю! Всё будет как надо, отвечаю! А где мне прятаться-то? Ты-то чего предлагаешь?

– Не предлагаю, Герман, а приказываю. Почувствуй, как говорят в телевизоре, разницу. Поживешь неделю на яхте у Назара.

– Да ты чего?! Как же я там-то, сам посуди?!

– Я устрою. И другим людям большого беспокойства из-за тебя не будет. Пожрать я тебе привезу, не оголодаешь. Твои голуби про яхту ничего не знают? Ты, случаем, их раньше на Назара ни по какому поводу не выводил?

– Нет, нет, что ты! Даже не думай!

– Там у тебя будет достаточно времени, чтобы проанализировать свою поганую жизнишку…

Герман широко и преданно улыбался, не в силах реагировать на презрительный тон Глеба.

– Посмотришь на себя там внимательно в зеркало, может, и увидишь там чего-нибудь полезное. Я буду только рад, если ты после этого инцидента станешь хоть немного меньше гадить своим близким.

– Я улетаю на следующей неделе. Думаю, что завтра вечером мы с Панасом устроим у него дома небольшой мальчишник. Там есть о чём поговорить. Будь на связи. Ладно, пока. Я опаздываю.

Услышав, что дверь кабинета начальника хлопнула, в коридор к Глебу выскочила Светлана.

– Вот…

Капитан Глеб недоуменно нахмурился.

– Что это? Ах да, факс.

– Это вам. – Девушка протянула Глебу два листа бумаги. – Всё получилось хорошо, правда ведь?

– Всё хорошо, всё просто великолепно. Уверен, что у вас всё и всегда получается замечательно.

Хорошенькая Светлана смутилась и покраснела.

– А скажите, вы к нам по делам или отдыхаете? Ну, в общем, вы к нам в магазин ещё когда-нибудь придёте?

Глеб укоризненно улыбнулся и шутливо погрозил девушке пальцем.

– Только факс, мэм, только факс…

В коридор вывалился Данилов и, с хитрой гримасой, стал громко орать на весь офис и трясти руку Глеба.

– Извини, друг, что не провожаю тебя! В командировку мне нужно собираться, срочно, на неделю. Так что вот, братан, такие вот у нас дела. Ну всё, до скорого!

Потом, «в чувствах», попытался его ещё и обнять, но Глеб уверенно отстранился и с задумчивостью посмотрел на Германа.

«А ножки-то тонковаты, да и кривенькие они у него вдобавок, «иксиком».

С недавних пор капитан Глеб Никитин почему-то не доверял мужчинам со слабыми ногами.

Ненависть

Я так этого хочу! Всегда в моих снах вижу обнажённых людей… Почему мне каждый раз снятся одинаковые мускулистые тела, их много, один и тот же запах тёплого пота, сумрак мягких ковров, гибкая женщина…, её тело…, она стонет, почти кричит…

Может быть это стыдно? Может неправильно…? Зачем это всё так? Но ведь такое, наверно, возможно.… Ведь мне так хочется быть там, с ними, в той сладкой восковой темноте….

Я не испугаюсь, я хитрее, я обману вас…, я заставлю уважать всё, что я знаю, всё, что было в моей жизни, что у меня получается и что сейчас так дорого для меня…

А потом…

Зима. В тёплой, удобной красивой машине, рядом богатые, улыбающиеся люди…, мне хорошо дышится хрустящим воздухом, никогда уже не будет холодно и страшно…. Если вдруг внезапно лёд и темнота – всегда можно в уютный сумрак кабины, опять знакомый разговор, хороший смех, звон бокалов…. Никто и никогда.… Ни за что. Иначе – смерть.

Суббота 16.00.

Прогулка

– Ла-адно. Давай выгоняй своего бегущего кабана из больнички. Хватит ему на кровати валяться, да вкусную микстуру с ложечки пить. Тоже мне, больной нашёлся. – Капитан Глеб подмигнул Людмиле. – А мы пока с подружкой погуляем по городу, посмотрим, как хорошие люди у вас тут живут, чем дышат. Ну, всё, пока. Мы пошли.

Людмила повернулась близко к Глебу, пряча слёзы от дочки.

– Слушай, ты там как-нибудь повеселей с ней, ага?

Маленький летний дождь прошёл. Ветер быстро высушил городской асфальт. На отмостках больших домов и на чёрных канализационных люках пари́ло.

С последних больничных ступенек Глеб окликнул девочку.

– Послушай, Эмми, давай сегодня в зверинец не пойдем.

– Почему, мы же договаривались?!

– Там грязно после этого дождика, бедные зверюшки чумазые в клетках сидят.… Вот если бы тебя посадить в клетку, написать на табличке: «Девочка, детёныш человека, русской породы, девять лет, поймана во дворе около качелей, любит мармелад», а вокруг клетки будут негры ходить и китайцы, смотреть на тебя, фотографировать и хлеб черствый в клетку кидать?

– Людей нельзя в клетках показывать. – Эмма загрустила.

Пластмассовые божьи коровки на кончиках её жиденьких косичек трагически затрепетали.

– А зверей?

– Зверей можно.

– Всех?

– Ну, наверное…

– И даже твоего любимого кота? Как ты думаешь, ему бы понравилось в грязной клетке целый день сидеть и плохое мясо кушать?

Эмма шагала, задумавшись и, казалось, уже не обращала никакого внимания на последние слова Глеба.

– Ладно, знаю, – она решительно подняла ладошку и смешно наморщила нос, – в Луна-парке на набережной клеток нет. Они вчера только приехали. Пойдем туда.

Страшный скрежет убогих аттракционов тесно смешивался со смехом и визгом разнокалиберной детворы. За те двадцать минут, которые понадобились Эмме, чтобы прокатиться на четырёх разных каруселях, Глеб Никитин успел передумать многое. В том числе и о необъяснимом мужестве и бесстрашии маленьких детей перед лицом сознательного издевательства взрослых, которые стремятся так мило их развлекать. Голова трещала неимоверно. Он широко улыбался, когда девочка проносилась где-то вверху, отгонял шустрых мелких пацанов, бессовестно занимавших впереди них очередь на следующий аттракцион, покупал мороженое и чупа-чупсы, чтобы встретить Эмму, когда она, счастливая, подбегала к нему с очередных «горок», а сам размышлял…

На выходе из Луна-парка стоял разрисованный контейнер с более спокойными забавами. Привычных пневматических ружей не было, горожанам мужского пола предлагалось демонстрировать меткость, бросая в цель теннисные мячи. Мишень – чудовищно пожилой, почти седовласый, олимпийский Мишка, который почти лежал, с какой-то незнакомой хищной полуулыбкой откинувшись на свою толстую фанерную спину. От смельчаков требовалось заполнить мячиками лунки на его разноцветном поясе. Кислый, с грустными неопохмелёнными глазами толстяк вяло наблюдал за подходившими к его объекту редкими кандидатами в снайперы.

– А почему ты, Глеб, не развлекаешься? – Эмма покрутила головой и побежала бросить в урну бумажку от мороженого. – Ты грустишь? Из-за моего папы, да?

– Да что ты! Ничего я не грущу! Меня просто укачивает на качелях, вот я и…

– А ты побросай мячики, здесь у тебя голова не закружится. Побросай, Глеб, а? Ну, пожалуйста!

После того, как капитан Глеб метко удовлетворил спортивного зверя, украсив его пояс всеми пятью мячиками, толстяк порылся на витрине с разноцветными безделушками и выдал Эмме приз – небольшое зеркальце в пластиковом зелёном чехольчике.

– А Леди Гага можно…? – робко посмотрела Эмма на красивую открытку.

– Нет. Леди в призах только на силомере. – И толстяк с усталым вздохом откинулся в продавленное брезентовое кресло.

– Ну, чего надулась. Не горюй, зеркальце ведь тоже хорошая вещица.

Глеб ласково обнял девочку за плечи.

– Призы, которые люди выигрывают на ярмарках и в Луна-парках, иногда бывают волшебными. Это мне моя мама рассказывала, когда я тоже был маленький. Вот и в этом зеркальце наверняка живет человечек, который может много интересного тебе про саму тебя рассказать. Только, конечно, если ты с ним подружишься и будешь ему сильно-пресильно доверять.